Пластика уздечки языка Томск Клюева

Все это ушло в дальнее прошедшее. Правда, были пробы и на данный момент реанимировать по- добное в местных критериях со стороны мецената С. Хачатуряна, основоположника картинной галереи «Кармин». В новейших критериях живописец становится сам для себя владельцем, в том числе и коммерсантом, осознавая себя участником рыночных отно- шений. Кому-то это удается, а кому-то — нет. Все зависит не лишь от таланта художника, а от востребованности профессии обществом.

Нынешний день различается активизацией строительства больших торговых центров, маленьких личных кафе, ресторанов, жилых кот- теджей, гостиниц. Нужной оказалась профессия художника- дизайнера. И наши профессиональные и уже бывалые дизайнеры, 1-ые выпускники Новоалтайского художественного училища: В.

Камин- ский, В. Заклюков, В. Смирнов, Н. Мингалеев, С. Пергаев, Ю. Яу- ров, И. Науменко оказались в центре этого новейшего явления. Кто-то из их открыл свои творческие мастерские, кто-то готовит кадры мо- лодых живописцев.

Художники-живописцы и графики стали активно сотрудничать с открывающимися салонами, личными галереями. И в этом плане было тоже обретение опыта. Сейчас устояли, живут и развиваются галерея «Турина гора» В. Москвитин , «Арт-галерея Щетининых», «Кармин» С. Тананушко, Салон В. Искусствоведы, члены СХ Рф, которых не так уж много — всего 14 человек, нужны, работают в музеях, преподают, являются членами правления КСХА, участвуют в науч- но-практических конференциях, издают свои исследования, пишут монографии, выступают в качестве профессионалов, сформировывают личные коллекции.

Анализируя деятельность алтайских искусствоведов, приходишь к выводу, что искусствовед, формирующийся в провин- ции, добивается не плохих результатов, пройдя труднейшую школу обретения мастерства. Не считая базисного образования, которое лучше всего получать в центре, где есть высокого уровня художествен- ные экспозиции, доступ к запасникам больших музеев, архивным материалам, нужна насмотренность глаза, соответственная художе-.

Местное искусство не может изучаться без представления о развитии регионального и русского. Большая часть работающих алтайских искусствоведов обучались в Санкт-Петербурге, Екатеринбурге, формировались и набирались опыта в художественном музее. Убеждена, что конкретно музеи, их кол- лекции, формы работы дают возможность увеличивать квалификацию, выезжать, разговаривать. Но самое основное, нужно желать быть реальным искусствоведом, обожать свою профессию и много трудиться.

Отлично, что в нашем институте есть факультет искусств, основанный Т. Степанской, которая чрезвычайно много сделала для раз- вития искусствоведения на Алтае. Он дает основательную систему познаний по теории и истории искусства, но, к огорчению, не много кто из выпускников работает по собственной профессии. И это волнует. Боль- шая неувязка — уровень проф подготовки юных живописцев. Популярная изостудия художника, преподавателя А. Ивле- ва подготовила несколько поколений восхитительных художников: И.

Хайрулинова, заслуженного художника Рф, В. Марченко, И. Мамонтова, В. Скулова, В. Капустина Москва. Новоалтайское художественное училище приметно утрачивает свои фаворитные традиции. А когда-то из его стенок вышли примечательные живописцы, которые стали ведущими на Ал- тае: В. Каминский, Н. Мингалеев, В. Скулов, Д. Петренко, В. Кукса… Причины: слабенькая материальная база, удаленность от центра художе- ственной жизни, слабенькая кадровая обеспеченность профессиональны- ми художниками-педагогами.

Нам уже не до Чистяковых, Почитало- вых, Каратановых, но ведь были же Н. Иванов, В. Добровольский, А. Ботев, С. Означает, у нас что-то не так. И о этом нужно мыслить. Наш Альянс, невзирая на препядствия и трудности, много решает и делает, за 70 лет наработаны отличные традиции и о наилучших из их нужно вспомнить.

Благодаря долголетней дружбе с представителями власти, Альянс име- ет собственный выставочный зал, значимые льготы по арендной плате. В выставочном зале идет увлекательная выставочная деятельность, но нередко опосля многолюдного открытия он пустует. Нужно уси- лить работу по пропаганде выставок, завлекать искусствоведов,.

Возвратиться к вопросцу обсуждения больших и проблем- ных выставок. Практиковать встречи живописцев со зрителями. Вспомнить традиции организации месячника изобразительного искусства, как это было когда-то с открытием дверей творческих ма- стерских, организации передвижных выставок по краю.

Усилить работу с молодежью, может быть, обучать профессиональную молодежь в мастерских живописцев по схеме учитель — ученик. Не- большой опыт в этом уже есть. Пошевелить мозгами о подготовке к изданию суровых монографий, иссле- дований: «История искусства Алтая» либо «Искусство Алтая. Страни- цы творческого наследия», о художниках, ушедших из жизни, масте- рах старшего поколения. Прошло 70 лет со времени организации Союза, подведены ито- ги, и хорошие, выявлены препядствия, которые нужно решать, но ясно одно — Альянс живописцев нужен, его роль неоспорима в деле ду- ховного возрождения общества.

Краса сама по для себя не выручит мир. Для этого нужно прилагать уси- лия, и немалые, много работать. Термин «искусствознание» Kunstwissenschaft — нем. В широком смысле слова они отно- сятся ко всем видам искусства, в узеньком, более употребительном — лишь к пластическим, пространственным: живописи, скульптуре, графике, архитектуре, декоративно-прикладному искусству, дизай- ну, художественной фото. Понятие научной школы связыва- ется в российском искусствознании время от времени с именами больших ученых, таковых как В.

Лазарев, М. Алпатов, Д. Сарабьянов, время от времени — с определенными учреждениями — искусствоведческой шко-. Очевидно, все это чрезвычайно условно, и понятие школа часто обретает чисто эмоциональ- ный, метафорический смысл. На Урале истоки искусствознания обнаруживаются на рубеже XIX—XX веков в деятельности просветительских и художе- ственных организаций, краеведческих музеев, Екатеринбургской художественно-промышленной школы, на страничках местных газет и журналов. Зарождаясь на базе археологии, краеведения, художе- ственной педагогики и литературной публицистики, уральское ис- кусствознание равномерно уточняло собственный предмет исследования, свою методологию.

Решающую роль в этом процессе сыграл Борис Васильевич Пав- ловский — — историк искусства, художественный критик, преподаватель, заведующий кафедрой истории искусств Уральского госу- дарственного института им.

Ре- пина Энтузиазм к изобразительному искусству появился у грядущего учено- го еще в детстве под влиянием учительницы рисования А. Роди- оновой, в свое время учившейся в Казанской художественной шко- ле у Н. Фешина, и закрепился в изостудии Свердловского дворца пионеров, которую тогда же посещал Эрнст Неизвестный и которой управлял профессиональный пейзажист Б.

Рябов, погибший в году на фронте. Немногие сохранившиеся этюды Павловского уверяют в его красочном даровании, лишь слабенькое зрение воспрепядствовало ему стать художником. В годы Великой Отечественной войны студент факультета журна- листики Уральского института Борис Павловский слушал лекции служащих Эрмитажа, эвакуированных в Свердловск совместно с со- кровищами музея. Богатая духовная жизнь городка, ковавшего победу и собравшего большие литературные, музыкальные, театральные и художественные силы страны, отразилась на формировании искус- ствоведа.

Через три года опосля окончания войны была размещена 1-ая научная работа Павловского — книжка «Художники на Урале» Сверд- ловск: Свердлгиз, Маленькая по размеру, она, тем не наименее, обширно обхватывала панораму уральского искусства. Вслед за ней. Свердловск: Кн. Денисове-Уральском, Л. Туржанском, И. Слюсареве, А.

Бураке, А. Вязникове, И. Симонове, Е. Гудине, моногра- фия «Художники Свердловска» Л. РСФСР, Совмещая обязанности доцента кафедры теории и практики партийно-советской печати конкретно так она называлась Уральско- го института с чтением курса истории искусств в Свердловском художественном училище, руководя научной работой картинной галереи, занимаясь организацией выставок в Союзе живописцев и выступая в местной и столичной периодике, Павловский как будто примерял на себя те формы искусствоведческой деятельности, в ко- торых предстояло реализоваться его будущим ученикам.

В году он основал в Уральском институте кафедру истории искусств. В то время искусствоведов профессионалов в области пластических искусств в Рф выпускали только три вуза: Столичный и Ленин- градский институты и Институт живописи, статуи и архи- тектуры им. Казалось, что этого довольно, а готовить искусствоведов в городке, не имеющем Эрмитажа либо Третьяковской галереи, представлялось немыслимым.

Но Павловский правильно учел происшествия, позволившие осуществиться его новаторско- му плану. Созданию в Уральском институте кафедры истории искусств, непременно, содействовали публичный подъем, романтиче- ские тенденции периода «оттепели», рвение к всеобщему эсте- тическому воспитанию, на которое была ориентирована деятельность так именуемых народных институтов культуры, лекции и бро- шюры типа «Как глядеть и осознавать картину».

В данной атмосфере возникла книжка Павловского «В мире прекрасного» Свердловск: Кн. Итоги исследованиям ученого художественной культуры нашего края подвела книжка «Декоративно-прикладное искусство промыш- ленного Урала» М. Препядствия, постав- ленные организатором кафедры, открыли пути предстоящему разви- тию искусствоведческой мысли. Они получили освещение в трудах его учеников и последователей и отыскали отражение, в частности, в 4 выпусках сборников статей «Из истории художественной культуры Урала» Свердловск: Изд-во Урал.

Развитие художественного образования на Урале и шире в рос- сийской провинции стало темой заслуженного работника культуры РСФСР, два раза лауреата Премии губернатора Свердловской обла- сти за выдающиеся заслуги в области литературы и искусства доктора С. Яркова — , стоявшего рядом с Павловским у истоков кафедры. Создатель базовой, отмеченной Серебря- ной медалью Русской академии художеств монографии «Художе- ственная школа Урала: к летию Екатеринбургского художествен- ного училища им.

Шадра» Екатеринбург: Екатеринбургский живописец, , анализируя систему художественного образования в Рф, акцентирует внимание на тех педагогических завоеваниях прошедшего, которые актуальны сейчас. Препядствия художественно- го образования и эстетического воспитания повсевременно завлекают воспитанников кафедры, посреди которых отметим А. Максяшина, О. Силонову, Г. Климову и В. Неотрывное от промышленности края декоративное искусство остава- лось и остается в центре внимания уральских исследователей: про- фессора Г.

Зайцева — , И. Шакинко, В. Семенова, В. Копыловой, О. Губкина, Г. Шайдуровой, И. Пешковой, М. Седовой, Л. Байнова, Л. Будриной, Т. Парнюк, Е. Семе- новейшей и др. Делая упор на труды Павловского, они обогатили историю художественной обработки камня и сплава новенькими открытиями, заострили актуальные вопросцы развития искусства, давно состав- лявшего славу Урала.

Наряду с местными исследователями к екате- ринбургскому камнерезному искусству обращаются петербургские, в частности, сотрудники Эрмитажа Ю. Каган и Н. Мавродина, также во многом стимулированные трудами Павловского. Несо- мненное влияние оказали эти труды и на столичного исследовате- ля, заслуженного работника культуры В.

Барадулина — , заложившего базу исследования той ветки уральского декоративного искусства, которая была тесновато связана с крестьянским бытом: худо- жественная обработка бересты, домовая роспись, обвинская роспись, тагильский поднос. Тесновато сотрудничая с кафедрой истории искусств Уральского института, Барадулин оказал обратное действие на. Вслед за исследо- ванием российского изобразительного фольклора уральское искусствоз- нание обратилось к искусству населяющих регион угро-финских и тюркских народов.

Особо отметим труды уфимского искусствоведа А. В поле научных интересов кафедры вошла уральская иконопись Новейшего времени. В е годы возникли публикации Г. Голынец, сейчас доктора, члена-корреспондента Русской академии худо- жеств, в которых сформулировано понятие «невьянская иконописная школа», характеризующее стилистическое направление старообряд- ческой иконописи, сформировавшееся в Невьянске и распространив- шееся по всему уральскому хребту в XVIII — начале XX веков.

Обоб- щающими трудами уральских искусствоведов и историков стали отмеченная премией губернатора Свердловской области и Серебря- ной медалью Русской академии художеств коллективная моногра- фия «Невьянская икона» науч. Голынец; авт. Байдин, Н. Гончарова, О. Губкин; сост. Бызов, О. Власова, Н. Гончарова, Г. Пантелеева, Л. Рязанова, Ю. Рязанов; изд. Екатеринбург: Изд-во Урал.

Гончаров, Н. Губкин, Н. Казаринова, Т. Рунева; авт. Губкин, Т. Алферовым — , кафедра Уральского универ- ситета занята историей и актуальными неуввязками архитектуры горнозаводского региона. Значимый вклад в исследование архитек- турной графики внесла доктор Н.

Бугаева, в исследование барок- ко на Урале — доктор А. Каптиков, классицизма — доктор А. Раскин, эклектики, модерна и русской неоклассики — про- фессор В. Звагельская, конструктивизма — доктор Л. Смир- нов. Результатом их исследований стали бессчетные научные публикации и серия продолжающегося издания альбомов-моногра- фий, посвященных строительным памятникам Свердловской об- ласти разных эпох и стилей.

Огромное внимание, наряду с архитектурой, кафедра истории искусств Уральского института уделяла вопросцам дизайна, художественного конструирования. Закономерно, что в горноза-. В этом процессе приметную роль сыграли выпускники и педагоги кафедры раз- ных лет: Р. Шеин, А. Раскин, В. Другов, А. Шелушинин, С. Лазарев, И. Заринская, доктор Е. Павловская, сейчас воз- главляющая кафедру графического дизайна в Уральской архитектур- но-художественной академии, создатель фундаментального труда «Ди- зайн рекламы: поколение NEXT» СПб.

Светское изобразительное искусство, в XVIII—XIX столетиях раз- вивавшееся на Урале фрагментарно, а в ХХ веке ставшее неотъемле- мой частью художественной культуры края — объект научных интере- сов кафедры с первых дней ее существования. Заслуги уральских живописцев, графиков, архитекторов 2-ой половины ХХ века, стре- мившихся, как и их коллеги в остальных регионах страны, уйти от догм социалистического реализма, обратившись к общечеловеческим цен- ностям, стимулировали искусствоведческую мысль, страдавшую от партийного диктата, чуть ли ни больше, чем само искусство.

Снятие идеологических ограничений на рубеже ХХ—ХХI веков открыло возможность широкого взора на историю и современ- ность уральского искусства. Собранный местными искусствоведа- ми широкий материал отразился в часто проводящихся с года искусствоведческих чтениях памяти Б. Павловского, в остальных конференциях, посвященных культуре Урала, в выступлениях препо- давателей и выпускников кафедры на общероссийских и междуна- родных симпозиумах, в таковых справочных изданиях, как «Уральская историческая энциклопедия» Екатеринбург: Ин-т истории и архео- логии УРО РАН, изд.

I — , изд. Звагельской и члена-корре- спондента Русской академии архитектуры и строй наук А. Старикова двухтомный «Свод памятников истории и культуры Свердловской области» Екатеринбург: Сократ, Алексеев, Г. Екатеринбург: Галерея современ-. Алексеев, В. Черепов, С. Па- мятники монументального искусства в Свердловской области.

Екатеринбург: Сократ, , книжки и статьи о уральских либо ча- стично связанных с нашим краем художниках, посреди их о Л. Тур- жанском, С. Яковлеве, Д. Бурлюке, С. Эрьзе, К. Панкове, Н. Русакове, С. Михайлове, В. Игошеве, Л. Головницком, Г.

Мосине, А. Бурлакове, Н. Ерышеве, С. Киприне, Г. Ме- телеве, А. Казанцеве, Л. Вейберте, Е. Широкове, Н. Кости- не, М. Сажаеве, Э. Неизвестном, М. Брусиловском, В. Во- ловиче, А. Антонове, В. Реутове, Г. Травникове, Г. Райшеве и о живописцах уфимской школы. Осмыслению современных действий в искусстве Урала спо- собствовали публикации педагогов и воспитанников кафе- дры: Н. Горбачевой — , Г. Холодовой — , С. Яркова — , С. Абакумовой, Н. Аллахверди, М. Агеевой, Е. Алексеева, М.

Браславской, Л. Виноградовой, Т. Галеевой, О. Горнунг, Л. Добрейциной, С. Долгановой, А. Ефимовского, Т. Жумати, Л. Закса, Е. Ильиной, О. Ионайтис, В. Крживицкой, Ю. Матафоновой, А. Мурзина, М. Павловой, М. Сергеевой, В.

Словиковской, Л. Смирных, М. Соколовской, А. Степано- ва, З. Таюровой, Г. Трифоновой, А. Филинковой, Р. Хруста- левой, В. Черепова, Т. Шматенок и др. Проведенная в году всесоюзная конференция «Авангардные направления в русском искусстве: история и современность» создатель проекта Г. Голынец , положила начало исследованию уральского андегра- унда — х годах и постмодернизма последующих десятилетий, рожденных ими новейших художественных явлений: установок, пер- формансов, ландшафтного искусства.

Новое направление в деятель- ности кафедры проявилось в издании журналов «Комод» — и «Za Art» с , в разработке в Уральском институте Центра со- временной культуры директор и создатель большинства проектов Центра Т. Галеева , в организации «Музея старика Букашкина» Е. Малахи- на, 1-го из ярчайших представителей неформального искусства в нашем городке.

1-ые пробы обобщенного изложения уральского искус- ства от древности до наших дней, проявления в нем общероссийских закономерностей и местных особенностей, изготовлены Г. Голынец и С. Голынцом в статьях — х годов. Итогом совместной ра- боты екатеринбургских и нижнетагильских искусствоведов стала книжка «Образ Урала в изобразительном искусстве» создатель проекта, несколь- ких глав и составитель Е.

Алексеев Екатеринбург: Сократ, Голы- нец; Сост. Ека- теринбург: Изд-во Урал. Голынец; Сост. Екатеринбург: Изд- во Урал. Ее 1-ые педагоги прошли различные искусствоведческие школы. Сам Павловский справедливо считал себя учеником заве- дующего кафедрой российского и русского искусства Столичного института, члена-корреспондента Академии художеств СССР А. Федорова-Давыдова, под управлением которого написал кан- дидатскую и докторскую диссертации.

Доктора и доценты Столичного института не один раз вы- ступали перед уральцами с докладами и лекциями, а педагоги новейшей кафедры проходили в МГУ стажировку, учились в очной и заочной аспирантуре. Павловский, ежели и говорил о уральской школе искус- ствознания, то, быстрее, в шутливой форме, понимая, что каждый спец формируется под влиянием разных ученых.

Но совместная полувековая работа местных искусствоведов, объединен- ных кафедрой Уральского института, дозволяет вопросец о школе. Для этого нужно возвратиться к предыстории уральского искусствознания, базировавшегося, как мы уже отметили, на краеведении, которое зародилось на Урале еще в е годы и становлению которого содействовало творчество Д.

Мамина-Си- биряка, позволившее принимать горнозаводской край, его культу- ру как нечто самобытное и целостное. Расцвет уральского краеведе- ния, как и остальных регионов страны, пришелся на —е годы, когда в гуманитарную науку заходит теория «культурных гнезд», обо- снованная Н. Пиксановым, И. Гревсом и Н. Анциферовым, когда их пермский современник П. Богословский определил понятие «горнозаводская цивилизация», когда возникли 1-ые ис- следования уральского художественного наследия: А. Сыропятова и Н.

Серебренникова, посвященные пермскому звериному стилю и пермской древесной скульптуре, К. Бабыкина — архитектуре края, С. Дюлонга — уральской иконописи. Но теория «культурных гнезд» скоро оказалась противоре- чащей центристской политике тоталитарного страны, и краеве- дение обрело очень идеологизированный, утилитарный нрав.

Культура, как и экономика того либо другого региона, рассматривалась, до этого всего, с общегосударственных позиций. Урал в данной нам связи стал «опорным краем державы». Естественно, никакие лозунги и постановле- ния не могли отменить любви и энтузиазма к прошлому малой родины, вообщем, что касается Урала не таковой уж малой.

Эту любовь поддер- живали искусство и художественная литература. Так, П. Бажов в собственных сказах, вслед за Д. Маминым-Сибиряком, художественно осмыслил парадокс Урала, включающий образы камнерезного ис- кусства, каслинского литья, златоустовской гравюры на стали.

Пав- ловский, встречавшийся с Бажовым, слушавший его выступления, непременно, испытал влияние писателя, не случаем свою статью, выразившую тревогу о упадке камнерезного искусства, он озагла- вил «Почему тускнеет каменный цветок» Урал. Местное краеведение Павловский обогатил достижениями сто- личной искусствоведческой науки.

Наиболее того, посвятив всю жизнь исследованию искусства 1-го региона, он объективно перекинул мост от краеведческих теорий —х годов к современным кон- цепциям геокультурологии, геопоэтики. Павловский и его последо- ватели утвердительно ответили на вопросец, правомерно ли понятие «уральское искусство».

Казалось бы, что общего меж изделиями екатеринбургских камнерезов и пейзажами Леонарда Туржанского, меж каслинским литьем и нижнетагильской лаковой живописью. Но географическая, финансовая и порожденная ими менталь-. Сам материал художествен- ной культуры, неотрывной от уральской индустрии, создавав- шейся представителями различных классов и сословий, заставлял пре- одолевать идеологические догмы, в особенности сильно сказывавшиеся при рассмотрении русского искусства, и уже в трудах Павловского нашел элементы того объективного цивилизационного отноше- ния к истории, который получил распространение в отечественной науке крайних десятилетий.

Неповторимый регион, соединяющий Европу и Азию, с его социальной многоукладностью, многонацио- нальным и многоконфессиональным популяцией, с его давними зару- бежными связями и закрытостью в русское время, вдохновлял находить новейшие способы исследований.

Ученики Павловского сознают необходимость междисциплинар- ного подхода к анализу художественного явления, стремятся учитывать завоевания современной культурологии, социальной психологии, антропологии, филологии. Уроженко, рассматривающей искусство и в целом куль- туру Урала в контексте космической действительности см.

Таковым образом, слож- ный парадокс уральского искусства, выявленный Павловским и его последователями, в свою очередь, становясь не лишь объектом ис- следования, но и полем разработки новейших способов регионального ис- кусствознания, помогает формированию уральской искусствоведче- ской школы. Ее значение выходит за пределы Урала: она вдохновляет к региональному исследованию искусства остальных территорий Рф, по- явлению новейших искусствоведческих центров, обществ, кафедр истории искусств.

Видна в этом процессе роль выпускников Ураль- ского муниципального института, посреди которых назовем до этого всего одну из первых выпускниц нашей кафедры Ларису Иосифовну Снитко — конкретную ученицу Павловского, так много сделав- шую для развития искусствознания на Алтае. Меж тем, художественная культура самого Урала нуждается в предстоящем углубленном исследовании.

Так, обнаруженные на террито- рии Урала археологические монументы требуют искусствоведческого осмысления, раскрывающего их влияние на образное восприятие края, выявляющего древнейшие мифопоэтические начала в творчестве живописцев наших дней. Не наименьшего внимания, диалектического. Беря во внимание традиционную связь промышлен- ной и художественной культуры Урала, служившую некоторым гарантом высочайшего свойства, сейчас в ситуации постиндустриального развития в особенности актуальна выработка художественных критериев, резко снизившихся в потоке массовой культуры.

Нужно создание академической истории уральского искусства, может быть, подоб- ной истории литературы, над которой работают ученые Уральского института и НИИ истории и археологии УрО РАН, обхватывающей местность Огромного Урала. А может быть, в начале разглядеть ее по частям, ведь при всей цельности «горнозаводской цивилизации» Урал — не одно «культурное гнездо», и формируются свои традиции в исследовании искусства Северного и Южного Урала.

Для выявления специфичности, самоидентичности художественной культуры Урала нужно рассмотрение ее в общероссийском и мировом контексте. С данной нам целью нами предложена программа на- учных исследований «Русское искусство: история и современность, столицы и провинции, связь с иными государственными школами», поддержанная отделением «Урал, Сибирь и Далекий Восток» РАХ.

В эту програмку вошли, в частности, проводящиеся с года Дяги- левские чтения, объединившие российских и забугорных гумани- тариев, включенные в году в состав Интернационального фестива- ля «Дягилевские сезоны: Пермь — Петербург — Париж», проводимого раз в два года в городке на Каме см. Серия 2, Гуманитарные науки.

Вып Наименования 3-х городов стали для уральской школы искусствознания не лишь обозначением шагов творческой биографии известного импресарио, но и эмблемой связи провинциальной, общерос- сийской и мировой художественной культуры. Только увлекательны и конкретные контакты ураль- ского искусства с забугорным, те, которые в прошедшем осуществля- лись благодаря деятельности, схожей меценатству Демидовых тема долголетних исследований заведующей кафедрой музееведе- ния и прикладной культурологии Уральского института Т.

Галеева в году была удостоена премии им. Дэфни Хэйр. Очевидно, не лишь связи с Уралом побуждают местных искус- ствоведов обращаться к искусству остальных регионов и забугорных государств. Так, набросок старенькых европейских мастеров предмет особенного внимания Т.

Трошиной, искусство французской готики — препода- вателя кафедры музееведения И. Борщ, буддийская пластика — О. Урожен- ко и В. Деменовой, европейская архитектура модерна — доктора А. Берсеневой — Еще в е годы на кафедре истории искусств Уральского универ- ситета начала складываться традиция исследования художественной куль- туры Серебряного века и российского зарубежья.

Педагогами и вы- пускниками кафедры написаны получившие обширное признание книжки и статьи о С. Малютине, Л. Баксте, В. Денисове, Н. Рерихе, И. Билибине, С. Чехонине, Б. Григорьеве, С. Судейкине, А. Щекатихиной-Потоцкой, С. В заключение еще раз о уральской школе искусствознания.

Вы- пускники искусствоведческой кафедры Уральского института работают не лишь в русской провинции, но и в центральных музеях, университетах, научно-исследовательских институтах, в ближнем и далеком зарубежье. Но где бы они ни находились, какие бы ис- кусствоведческие препядствия их ни занимали, они, как правило, со- храняют связь с аlma mater.

Но и уральских исследователей искусства, и исследователей уральского искусства объединяет наш край: для одних он место проф учебы,. В собственном боль- шинстве они очно либо заочно знакомы друг с другом: встречаются на конференциях, внимательно смотрят за фуррорами коллег, обмениваются опытом, содействуя созданию не имеющего географических границ уральского культурного места, что связывает всех их с ураль- ской школой искусствознания. Возраст приличный и зрелый.

Сложный путь от становления в дальние сороковые годы до публичного призна- ния нынешнего дня прошел Альянс живописцев. Значительную роль в поддержке и продвижении алтайского ис- кусства постоянно играл Муниципальный художественный музей Ал- тайландского края.

Доказательством тому является красивая коллекция алтайского искусства, собранная музеем наиболее чем за полста лет собственного существования. Комплектование коллекции современного алтайского искусства — одна из приоритетных задач музея. Два года назад к собственному летию на базе архивных документов сотрудники музея составили своеобразную летопись жизни музея в событиях и лицах — «Музейный хронограф — »2.

Изучая этот неповторимый источник, можно проследить отражен- ные в нем, ставшие уже сейчас историческими вехами, тесноватые взаи- мосвязи Союза живописцев и художественного музея. До этого всего, это художественные выставки и экспозиции музея. В нее было включено всего произведений российского и со- ветского искусства, а также работы современных алтайских создателей.

Это особый, показательный факт, говорящий о том, что даже в 1-ые месяцы собственного существования музей не мыслил собственной кол- лекции без работ алтайских живописцев, создающих свои произведе- ния тут и на данный момент, понимая, что все наилучшее, созидаемое ими обязано непременно оседать в музейном собрании. С данной нам целью музей стал проводить в собственных залах выставки алтайских живописцев — группо- вые и индивидуальные.

Так, 12 декабря года в музее открылась выставка художни- ков Барнаула. В ней приняли роль 39 мастеров, было показано произведений. Первой индивидуальной выставкой стала выставка произведений Федора Андреевича Филонова, открывшаяся 26 фев- раля года. Скоро конкретно музей стал для живописцев главной выставочной площадкой. Часто в залах музея проходили отчетные краевые выставки: в марте года начала свою работу я краевая, в октя- бре — я, в декабре — я. Проходили в музее и выставки юных художников: в летнюю пору года состоялось открытие 1-й краевой выставки произведений мо- лодых живописцев, в которой приняли роль Л.

Цесюлевич, И. Рудзите, Ю. Туманов, В. Рублев, Л. Рублева, П. Джура и остальные. В году музей отметил свое десятилетие открытием новейшей экспозиции, создателем которой была Лариса Иосифовна Снитко. Вы- ставка называлась «Художники Алтая ХХ века». Идут годы, в музее по-прежнему с огромным фуррором прохо- дят индивидуальные выставки алтайских художников: в — Майи 2 Глебов В.

Хронограф Муниципального художественного музея Алтайского края. В году Любовь Николаевна Шамина организует колоритную, оставшуюся навечно в памяти любителей искусства выставку алтай- ских художников-женщин И. Рудзите-Цесюлевич и Л. Рублевой, посвященную интернациональному году дамы. Проходят в музее и тематические выставки современных алтай- ских художников: в апреле года открылась выставка, посвящен- ная летию Победы в Великой Отечественной войне; в мае — выставка, посвященная летию Татарской народной революции; в марте — выставка «Земля и люди», посвященная летию ос- воения целинных и залежных земель на Алтае.

К выставкам, проходящим в залах музея, по способности регу- лярно издаются сборники, буклеты, проходят обсуждения. Управляет выставочной, экспозиционной, издательской деятельностью Ученый совет музея, сделанный в году. В его состав вошли известные искусствоведы и живописцы Л. Снитко, Л. Раменский, Н. Иванов, Ф. Торхов, Л. Спецы музея, работающие с выставками, активно изучают и анализируют проблематику творчества современных алтайских живописцев, выступают в прессе, пишут научные статьи и доклады.

В году вышел в свет 1-ый основательный сборник статей «Изобразительное искусство Алтая», приготовленный сотрудниками музея: И. Степанской, А. Тон- довской. В году под редакцией Тамары Михайловны Степан- ской вышла книжка «Рассказы о картинах», где посреди очерков, посвя- щенных классическому русскому и русскому искусству шедеврам В. Тропинина, А. Саврасова, К.

Коровина, П. Кончаловско- го, А. Лактионова , была помещена статья Анны Матвеевны Тон- довской о картине Н. Иванова «Алтайское лето» — подлинном ше- девре алтайской живописи начала х годов. Музейное собрание повсевременно дополняется наилучшими произве- дениями живописцев Алтая. Тондовская и «Гра- фика. Новейшие поступления. Шишин , а в — каталог «Скульптура в собрании музея» составитель Л. Представлена коллекция современного алтайского ис- кусства и в сводном музейном каталоге, вышедшем в издательстве «Ху- дожник РСФСР» под редакцией Л.

Снитко в Ленинграде в году. Галкина — «Искусство Алтая в краевом музее изобразительных и прикладных искусств», где ряд статей искусствоведов Л. Красноцветовой, М. Шишина, Н. Царевой были вновь посвящены современным алтайским художникам. Выставки, которые проходят в эти годы в музее, различаются се- рьезной подготовкой, это уже огромные выставочные проекты с глу- боким искусствоведческим и философским осмыслением современ- ных действий и явлений в алтайском искусстве.

В — годах в музее проходят выставки, посвященные юбилеям В. Шукшина «О Родине, которая живет во мне» создатели экспозиций Л. Крас- ноцветова-Тоцкая, Н. Царева , в году произведения, экспо- нируемые на этих выставках, легли в базу неповторимого издания — художественного альбома «Главным остается жизнь. Мир образов В. Шукшина в художественных коллекциях Алтайского края», получившего большой публичный резонанс и признание.

Ис- кусствоведы — создатели альбома, стали лауреатами премии Алтайско- го края в области литературы, искусства, архитектуры и народного творчества в номинации «Просветительская деятельность в области литературы и искусства» в этом году. В году музей представил на трибунал зрителя один из самых удачных собственных проектов — выставку «Натура в современном совет- ском искусстве», вписав в контекст российского искусства х годов самые смелые и авангардные поиски современных алтайских живописцев.

Огромным фуррором у зрителя воспользовалась групповая вы- ставка «Адам и Ева» современное искусство барнаульских и кеме- ровских живописцев , проходившая в музее в марте года. По-прежнему в музее проходит множество индивидуальных выста- вок, таковых как выставка Ларисы Николаевны Пастушковой «Индия, Монголия, Алтай» и выставка керамиста Евгения Евгеньевича Ску- рихина обе в ; выставка известного алтайского графика Татья- ны Викторовны Ашкинази и крупная посмертная выставка Александра Петровича Ботева ; выставка Владимира Алек- сандровича Раменского «Офорт.

Книжная иллюстрация» ; увлекательная выставка Ильбека Сунагатовича Хайрулинова «Мир и война» и глубоко поэтичная выставка пейзажа Викто- ра Александровича Зотеева «Наедине с природой» В собственных стенках музей вспоминал уже ушедших из жизни живописцев и искусствоведов на маленьких выставках-публикациях: «Творчество.

Лаврова , к летию скульптора» , либо «Выстав- ка, посвященная памяти искусствоведа Л. Снитко», организованная музеем к летию Ларисы Иосифовны ; «Алтайское солнце», вы- ставка памяти Н. Иванова в летию профессионалы К значимым юбилейным датам Алтайского края, Союза ху- дожников, художественного музея, сотрудники музея вновь и вновь открывают экспозиции современного алтайского искусства.

В сентя- бре года проходила выставка из фондов музея «Родина моя — Ал- тай», приготовленная Людмилой Николаевной Лихацкой к летию Алтайского края; в году, к летию музея, была организована выставка «Эпоха в лицах» алтайский портрет из фондов музея ; в августе года — выставка «О, российская земля… Земля, катего- рия духовно-нравственная », посвященная летию посещения П.

Столыпиным степного Алтая. Музей не лишь указывает работы алтайских живописцев в сво- их залах, но и показывает их на больших музейных форумах, огромных выставках, организованных сотрудниками в сибирском ре- гионе. Так, наш музей принял роль в проекте Муниципального Российского музея «Прорастая Сибирью», показав работы современных живописцев на выставке «Сибирский миф.

Голоса территорий» в Ом- ске в году, а году — в Санкт-Петербурге. В году, уже в 4-ый раз с года, музей представляет работы алтайских графиков на Томской триеннале необычного рисунка «Рисунок России»; 13 создателей приняли роль в выставке этого года. Рабо- ты наших алтайских графиков, отобранные на выставку музейными кураторами, не раз отмечались жюри конкурса, а живописцы стано- вились лауреатами и дипломантами данной для нас престижной русской вы- ставки.

Воспользовался большим зрительским энтузиазмом большой му- зейный художественный проект года «Алтай в изобразительном искусстве Рф XX—XXI веков», прошедший в Муниципальном музее А. Пушкина в Москве. О совместной большой и плодотворной работе музея и Союза живописцев можно говорить долго, но нужно отметить основное — это обширнейшие перспективы и превосходные планы на будущее, это новейшие выставки, это крупная неизменная экспозиция искусства Ал- тая в музее, это новейшие альбомы и монографии, это новейшие работы в музейном собрании.

В заключение охото поблагодарить архивариуса музея Валерия Владимировича Глебова — создателя музейного хронографа за возмож- ность перелистать его странички сейчас совместно с вами. С живописи начиналось и проф ис- кусство в нашем крае — с творчества Г. По нраву раз- вития этого вида искусства можно проследить, как на протяжении десятилетий изменялись главенствующие стили, способы, идеи, при- страстия живописцев, зависящие от всей культуры, уровня познания, свойства мышления страны и мира в целом.

Весь период 70 лет существования Союза живописцев на Алтае раскрыть в коротком докладе нереально. Это просит истинно фунда- ментального исследования. 1-ые годы становления, годы Великой Отечественной войны были очень сложными для юный организа- ции, была масса привходящих событий. Потому для рассмотре- ния темы я избрал период, начиная с х годов, и до нынешнего дня, то есть время, когда коллектив живописцев Алтая уже сформи- ровался и лишь дополнился новенькими мастерами, как приезжими, так и выросшими на месте.

И далее — сама история нашей страны, развитие склада ума общества, муниципальные и политические конфигурации делят этот период полностью естественно на 3 отрезка вре- мени, когда и само искусство приметно изменялось — —е годы, —е годы и опосля х до года. 1-ый шаг характеризуется мощным влиянием той живописи, что была на Алтае до сотворения организации.

Это творчество Г. Гур- кина, А. Никулина, А. Борисова, а также искусством передвиж- ников и русских живописцев послевоенных лет. В смысле жанров тут преобладает пейзаж, как это сложилось и в прошлые годы. Это были, в основном, пейзажи лирического на- правления, пейзаж настроения, состояния природы, часть — со стафа- жем. Развивался и портрет — личностный, лирический, бытовой. Многофигурных тематических картин было не много, а ежели и были, то в целом трактовались как бытовые сцены.

Но некие профессионалы брались и за большие многофигурные картины широкого обществен- ного звучания. Но это были, быстрее, исключения, подтверждающие правило. К таковым работам относится полотно Геннадия Тарского. Раз- мер — х По композиционному решению, трактовке подхода к образам персонажей, общему настрою эта работа очевидно обнаруживает мощное влияние картины И.

Репина «Бурлаки на Волге». Этот при- мер явственно подчеркивает источники стилевых пристрастий живо- писцев того времени. Темой произведений служила природа родного края, город- ские пейзажи, освоение целинных земель и, непременно, — Великая Отечественная война, ведь крупная часть живописцев были ее участ- никами. Нужно непременно отметить, что в способе работы ху- дожников тех лет было явное желание быть максимально правдивыми, следовать честно натуре, не допускать никаких вольностей, наигран- ностей, наружных эффектов.

В смысле колорита преобладало рвение к натурному цвету, взятому точно по природе. Гармония цветовых отношений держалась на гармонии цвета самой природы, как это видится очами. Идеа- лом для живописцев было найти цвет в бесцветном, то есть в сероватом. Цветно написать сероватое. Возлюбленными мотивами были сумерки либо ранешние рассветы, когда все краски приглушены.

В ходу был из- любленный прием — ко всем цветовым консистенциям в виде смягчающего, добавлять черную краску — кость жженую. Общественная тональность полотен того времени была почаще всего черной и приглушенной. Последующий шаг — —е годы, начался с мощного влияния на вкусы живописцев «сурового стиля», так познавших шестидесят- ников, когда на республиканских и всесоюзных выставках гремели произведения Анатолия Мосина и Миши Брусиловского, Эдгарда Илтнера и Бориса Берзиня, Индулиса Зариня и Таира Салахова.

Несо- мненным было и влияние забугорных прогрессивных живописцев — итальянца Ренато Гуттузо, мексиканцев Давида Альфаро Сикейроса и Хосе Клемента Ороско и др. В склад ума живописцев ворвались яркость форм, смелость решений, декоративность красок, внуши- тельность размеров полотен. Возникла тяга к большим размерам фигур, больше натурального роста, героизации образов, к приданию знака всему, что изображалось. Этот период совпал с первыми зо- нальными выставками «Сибирь социалистическая», 1-ая состоя- лась в году в Новосибирске.

В смысле жанров сейчас тоже продолжает главенствовать пей- заж, но он обретает совершенно другой нрав, он тяготеет к монумен- тальности, выявлению силы и величия природы, богатства красок,. В портретном жанре очевидно видна героизация вида. Пер- сонажи многофигурных тематических композиций преобразуются в таких былинных богатырей.

1-ые места на выставках тех лет занимают многометровые картины общественно важной темы, почаще всего сельскохозяйственной и производственной. Характерны- ми тут являются работы Геннадия Борунова «Мои земляки», «Зем- ля родная». Некие такового нрава произведения стают эмблемой, даже эмблемой жизни на Алтае вообщем.

К примеру — по- лотно Николая Иванова «Алтайское лето». Ярко развивается в это время натюрморт. Характерны в этом плане работы Майи Ковешниковой. Относительно колорита полностью понятно, что акценты резко сме- стились. Ради мощного воспоминания полотен применялись декора- тивные соотношения цветов, калоритные, звучные, контрастные противо- поставления, насыщенный общий спектр картины.

Уже не природа сама по для себя определила гармонию цвета на холсте, а творческое чувство колорита создателя, законы цвета и цветовидения. И цвет тоже обретал символическое значение. Тем не наименее, все эти поиски повы- шенной силы цвета оставались в пределах гармоничных сочетаний, согласованных цветовых отношений, сверенного и закономерного цветового построения.

3-ий шаг — это развитие уже в совсем других публичных и муниципальных основах. В начале х годов Альянс живописцев Рф объявил, что отныне приветствуются все стили, все способы, все поиски и опыты. В этот период, в особенности в его начале, проявилась крупная творческая активность живописцев.

Чем слож- нее были условия, тем больше было рвения к работе. И, как и пре- жде, по популярности лидирует жанр пейзажа. Но сейчас он уже не настолько очевидно тяготеет к монументальности и декоративности, а боль- ше к лиричности, созерцательности, и даже к салонности. Но, по-прежнему крепкие позиции занимает обычный реалисти- ческий пейзаж, каким он сложился в прошлом периоде. Посреди таковых мастеров старшего поколения упоминаемы Миша Будкеев, Федор Торхов, Виктор Зотеев, но есть и юные либо относительно юные живописцы, приверженцы этого направления, посреди кото- рых можно именовать Андрея Арестова, Екатерину Демкину, Василия.

Каждый создатель в кое-чем совсем другой. Развивается и жанр портрета, при том во всех стилях и способах, сейчас процветающих. Но уверенно живет и реалистический, тради- ционный портрет, но без наклона к героизации вида, как было до этого. Натюрморт продолжает удерживать свои видные позиции, остава- ясь в целом на красочных, импрессионистических началах, время от времени становясь философским. И, невзирая на отсутствие муниципальных заказов на многофи- гурные тематические картины, этот жанр не лишь не погиб, но обрел новое, 2-ое дыхание, держась всецело на энтузиазме создателей.

Зато на сто процентов поменялась тема. Практически не стало сельскохозяйствен- ной темы, она еще встречается у отдельных живописцев, таковых, как Валерий Марченко, Анатолий Щетинин, но это быстрее исключение, подтверждающее правило. Темы производственные, индустриаль- ные, строй пропали вполне. Зато чрезвычайно ярко и в различных стилях и подходах вспыхнула тема патриотизма, тема истории Рос- сии, тема духовных ценностей, как Отечества, так и мира.

Большой энтузиазм проявился к русским сказкам, былинам, народным верова- ниям. В особенности это проявляется в творче- стве Ильбека Хайрулинова, Ивана Мамонтова. В смысле колорита на данном шаге — полный плюрализм мне- ний. Живет классическая школа российской реалистической живопи- си, развиваются и принципы импрессионистического колористи- ческого подхода, сильна тяга и к чисто декоративным решениям, время от времени — к решениям открытого цвета.

Нужно отметить также заметное влияние на цветовые подходы принципов рекламы, фото, осо- бенностей компьютерных красок. Итоги сборов археологических материалов с местности могильника Саранская гора Мичурин А. Археологические исследования памятных мест, связанных с именованием Ивана Сусанина. Охрана памятников и методика Крыкля Е.

Методика археологических исследований селища Вежи Попов В. Историография археологии Пензенской области Крылов Е. Методологические препядствия историографических исследований в отечественной археологии Краснопёров А. Методика реконструкций возрастных структур старого населения Прикамья Подъяблонская Е. Зависимость многофункционального назначения керамики от размеров Шабунина И.

Реконструкция средневекового дамского костюмчика мордвы: препядствия и перспективы Поляков А. Развитие патриотического воспитания в г. Пензе на примере Пензенского областного молодежного военно-исторического клуба «Засека». Этнография Барановская М. Воскресенский завод Мелеузовского района Башкирии как объект исследования поздней археологии Калашникова Т. Динамика численности государственного населения Самарской области Касимова Т.

Гетеростереотипы российских г. Сарапула Удмуртской Республики по отношению к удмуртам Кунаева Т. Этническим нрав российских и удмуртов: индивидуальности проявления в настоящих исторических обстоятельствах Романова Л. Некие нюансы этногенеза чувашского этноса Колмыкова Ю. Функции и индивидуальности российской народной игрушки Сариева А. Религиозные верования казахов: доисламские культы и мусульманское оформление Широчкина Е.

Специфичность домашней обрядовой культуры народов Самарского края Федянин А. Индивидуальности строительной обрядности в традиционной культуре российского народа. 1-ое упоминание археологических памятников Пензенского края относится к г. Паллас, проезжая через его местность, обрисовал Юловское городище. Но реальный энтузиазм в крае к его археологическим древностям проснулся лишь во 2-ой половине XIX в. 1-ые истинные археологические исследования на местности Пензенской губернии были осуществлены лишь в г.

Были произведены раскопки на могильниках "Мещанский лес" и Ефаевский в Краснослободском уезде и на могильнике "Казбек" в Наровчатском уезде. Исследование Ефаевского могильника потом было продолжено пензенским краеведом В. В начале XIX в. Тарасов проводит раскопки 15 курганов бронзового века на местности современного Башмаковского района, а членом Саратовской ученой комиссии С.

Щегловым было раскопано два кургана в Сердобском уезде. В г. Основным направлением ее работы было составление карты археологических памятников Пензенской губернии. Не считая того, она провела маленькие раскопки ряда мордовских могильников и поселений каменного века, расположенных в окрестностях г. Работая над картой, в г. Спицину с просьбой поделиться имеющимися у него сведениями по археологическим памятникам. Спицын любезно согласился и предложил написать очерк: "Древности Пензенской губернии", где были подведены итоги ее исследования.

В х годах археологические монументы Пензенского края завлекли внимание ряда иногородних исследователей. Антропологическая комплексная экспедиция Столичного института под управлением Б. Жукова проводит исследования на поселении Озименки в Наровчатском уезде. В — гг. Спрыгина и работник ГИМа О.

Кривцова-Грекова организуют совместные раскопки селищ срубной культуры Зимница 1 и 2 и кургана "Малый Шитовский Map". Материалы этих исследований были применены О. Кривцовой-Граковой при написании монографической работы "Степное Поволжье и Причерноморье в эру поздней бронзы". В и гг. Рыковым были проведены разведочные исследования по рекам Хопру и Верхней Суре. В ходе исследований было раскопано 4 кургана в Посурье и 5 курганов и одно селище у села Куракино в Прихоперье.

Также П. Остальным саратовским археологом А. Кротковым в это время проводились исследования средневекового г. Мохши, размещенного на месте современного Наровчата. В х годах опосля разгрома краеведческого движения, археологических исследований в крае фактически не велось, за исключением маленьких раскопок, проведенных А. Алиховой в — гг. В х гг. Мохши, где были найдены остатки мавзолея, караван-сарая и городских бань. С по гг. Полесских, который приехал сюда из г.

Сначало основное внимание он уделял разведочным исследованиям, сразу подбирая для себя главную тему собственной предстоящей работы. Он попробовал копать курганы бронзового века, но их раскопки не дали выразительных результатов. Тогда М. Полесских переключился на исследования древнемордовских могильников, сведения о которых повсевременно поступали в музей от обитателей области.

Исследования на могильнике велись в течение 8 полевых сезонов, в итоге что было вскрыто погребений. Вплоть до г. Лишь опосля того, как большая часть районов области были обследованы, М. Полесских приступает к масштабным раскопкам древнемордовских могильников. Демьяновском и Армиевском могильниках, по итогам раскопок которых в г. Но в свет она так и не вышла. Материалы раскопок получили освещение в ряде статей, размещенных в журнальчике «Советская археология» и сборниках Мордовского научно-исследовательского института.

В итоге исследований М. Полесских был снят вопросец о происхождении мордовских могильников на базе рязано-окских, была разработана трехэтапная периодизация южных мордовских могильников и аргументирован вывод о проникновении на местность Посурья в первой половине IV в. Полесских, и этот год он решил предназначить исследованию Наровчатского района, более обеспеченного археологическими монументами. Студенты-практиканты приняли роль в раскопках поселения Озименки и могильника Красноватый Восток.

В последующем году в пединституте возник собственный археолог — В. Калмыкова, и в течение пары лет ею проводились раскопки Ахунского городища ранешнего стального века, по итогам которых была защищена кандидатская диссертация. Опосля окончания работы над монографией по мордве М.

Полесских переключает свое внимание с раскопок могильников на исследования городищ, ряд которых раскапывается им большими площадями: Екатериновское кв. Кроме М. Полесских в работе экспедиции воспринимали роль Б. Тихонов и А. Полесских было вскрыто кв. Усть-Уза, но в особенности широкомасштабные исследования были проведены на поселении у с. Алферьевки, где было вскрыто кв. Таковых масштабных исследований область еще не лицезрела.

Тихонов сравнимо маленькими площадями раскопал два поселения у с. Усть-Уза, одно поселение на ручье Кула и одно у с. Пряхиным были проведены раскопки в районе Барковки, под Пензой. Основная масса материалов с исследованных поселений была представлена керамикой срубной культуры. На Алферовском и Барковском поселениях также были обнаружены материалы абашевской культуры. Пряхину сделать вывод о том, что абашевские древности Посурья занимают промежуточное хронологическое положение меж керамикой ранешних абашевских поселков бассейна Дона и керамикой абашевских могильников правобережья Средней Волги.

Полесских была написана статья по итогам раскопок Алферьевского поселения, а Б. Тихоновым по результатам раскопок срубного поселения Смычка. Полесских проводятся маленькие раскопки на ряде вновь открытых могильниках — Степановском и Алферьевском, 16 погребений было вскрыто на Шемышейском могильнике. Не считая того, он ворачивается к раскопкам Золотаревского городища, на основании материалов которого он делает вывод о принадлежности городищ и селищ с красноглиняной гончарной керамикой буртасам.

За буртасское селище М. Полесских был принят сначало и Армиевский курганно-грунтовой могильник, остатки могил которого со следами сожжения были интерпретированы им как остатки землянок. Точка зрения на буртасскую принадлежность данных памятников была поддержана и А. Смирновым, который писал: "пожалуй, в первый раз выделены археологические монументы, которые при сравнении письменных и археологических свидетельств дают неоспоримое основание приписать данные монументы буртасам".

Потом развитием данной теории занимались А. Халиков и Г. Полесских уходит на пенсию и уезжает в Кострому, и вплоть до г. Третьяков и А. Халиков, который продолжил начатые М. Полесских раскопки 2-го Армиевского курганно-грунтового могильника. Уже со последующего года в их воспринимает роль его ученик Г. В это же время в стране начинается паспортизация археологических памятников, но так как в Пензе собственных археологов нет, то в ней принимают роль спецы из Москвы В. Миронова, Н.

Попова и Саратова А. Юдин, В. Лопатин, С. Ляхов , которыми проводятся сплошные исследования ряда районов. Белорыбкин устраивается на работу в пединститут, а А. Расторопов и В. Ставицкий в Пензенский краеведческий музей. Белорыбкин продолжает начатое ранее целенаправленное исследование средневековых памятников с гончарной красноглиняной керамикой — Юловского и Садовского городища — и в г.

В ней он обосновывает существование обособленной группы памятников с красноглиняной керамикой в районе верхнего течения Суры и Мокши, которые можно сравнить с летописными буртасами. Потом он расширяет сферу собственных научных интересов и, не считая буртасских памятников Неклюдовского и Золотаревского городищ , вместе с экспедицией Марийского института занимается исследованием г.

Мохши и его окружностей, раскапывает мордовский могильник у с. Монгольская Лака, проводит систематизацию средневековых материалов Сурско-Окского междуречья. Итогом работы становится выход 2-ух монографий "Золотаревское поселение" и "Западное Поволжье в средние века", а также защита докторской диссертации, в которой он прослеживает динамику хозяйственного и этнокультурного развития данного региона с середины I по первую половину II тыс.

При этом Г. Проанализировав материалы мордовских памятников, он приходит к выводу, что в их материальной культуре смешиваются как общерегиональные, так и общефинские, и общекультурные, и территориальные элементы, которые взаимодополняют друг друга.

Огромное внимание Г. Белорыбкиным уделяется работе по охране археологических памятников и популяризации археологических познаний. Под его управлением студентами педуниверситета проводится паспортизация археологических памятников в ряде районов области. Он управляет секцией археологии в Пензенском отделении Всероссийского общества охраны памятников, воспринимает активное роль в разработке местного проекта закона о охране археологического наследия, ведет борьбу с "черными" археологами.

Им выпускается учебное пособие "Древняя история Пензенского края", научно-популярная книжка "Очерки Наровчатской истории", под его редакторством издается учебник "История Пензенского края с древних времен до XVIII" века, он управляет разделом археологии "Пензенской краеведческой энциклопедии". Расторопов сначало пробует отыскать в южных районах области курганные могильники, связанные с эрой великого переселения народов. Но этого ему не удается, и опосля раскопок ряда срубных могильников в южных районах области он переключается на исследования Сядемского и Татарско-Лакского могильников мордвы XI-XIII вв.

Ставицкий ставит собственной задачей исследования памятников эры камня и ранешнего сплава, которые до него раскапывались в области от варианта к случаю. Не считая того, чтоб приступить к их раскопкам, поначалу их нужно было отыскать. Потому сначало им обследуются равнины всех больших рек области.

Но памятников ранешних эпох в области не достаточно, и потому он совместно с экспедициями Самарского педуниверситета и Мордовского пединститута раскапывает ряд стоянок каменного века в Мордовии Широмасово 2, 3, Машкино 1, 3, Волгапино и Ковыляй , Рязанской и Тамбовских областях, а результаты работ обобщает в собственной кандидатской диссертации и монографии "Каменный век Примокшанья и Верхнего Посурья", где приходит к выводу о разных путях развития старого населения Суры и Мокши.

Данное положение развивается в книжке, написанной в соавторстве с А. Хреновым "Неолит — ранешний энеолит лесостепного Посурья и Прихоперья", где делается вывод о вхождении южных районов области в зону влияния степных и лесостепных племен и с новейших позиций решаются вопросцы генезиса и хронологии ряда нео-энеолитических культур дронихинской, самарской, хвалынской, алтатинской. В настоящее время им подготавливается к печати обобщающая работа по раннему бронзовому веку Посурья и Примокшанья.

В конце х начале х годов в Пензе проходит ряд археологических конференций, посвященных дилеммам исследования средневековых памятников Волго-Донья, традиции проведения которых были прерваны из-за сложного экономического положения, в котором оказалась Наша родина в конце XX века.

Но по мере адаптации к новеньким экономическим условиям пензенская археология равномерно возвращает для себя утраченные позиции, и в прошедшем году была проведена новенькая Всесоюзная конференция "Археология Волго-Донских лесостепей", посвященная летию А. Алиховой, а в этом году в Пензе в первый раз проводится Урало-Поволжская археологическая студенческая конференция, в педуниверситете введена специализация и открыта аспирантура по археологии.

Прикаспийский тип памятников был выделен А. Мелентьевым в итоге проведенных им разведывательных работ в Северном Прикаспии в начале х годов прошедшего века Мелентьев, Васильев считал прикаспийскую культуру относящейся к мариупольской области и доминирующей на данной местности в ранешном энеолите Васильев, Он описывал прикаспийские сосуды как горшковидные плоскодонные сосуды с примесью толчёной раковины. Наружная поверхность керамики гладкая, время от времени чуток подлощена, на внутренней поверхности обнаружены следы штриховой зачистки.

Орнамент нанесён на верхнюю часть сосуда, время от времени на всё тулово. Самый распространённый орнаментальный мотив: меандровые и овальные фигуры заполненные "шагающей гребёнкой", контуры которых очерчены остриём.

В итоге данной для нас работы было найдено несколько новейших памятников Кок-Мурун, 35 километр Казанской дороги и отдельные находки Жол-Тубе. Таковым образом, большая часть материалов по прикаспийской культуре представляют собой случайные находки и подъемный материал. Возникает вопрос: почему за 30 лет исследования Северного Прикаспия не найдено ни 1-го могильника и найдено так не достаточно поселений данной культуры?

Беря во внимание огромную степень вероятности одновременного сосуществования прикаспийцев с хвалынцами и тентексорцами, можно сделать вывод, что это не культура, а конкретно тип памятников. Сероглазовская культура была выделена А. Мелентьевым еще в х годах.

Васильев и А. Выборнов предложили бросить это заглавие лишь за мезолитическими комплексами Северного Прикаспия, а неолитические разглядывать как каиршакско-тентексорскую и джангаро-варфоломевскую культуры. Кольцов дает разглядывать неолит Нижнего Поволжья в рамках 4 культур: джангарской, орловской, каиршакской и тентексорской. Телегиным в развитии сероглазовской культуры выделяется три этапа: джангарский, тентексорский и орловский.

В конце концов, Е. Козин объединяет в сероглазовскую культуру все левобережные мезолитические и неолитические монументы Северного Прикаспия. Все эти утверждения базируются на схожести технологической традиции производства микролитов, а также на схожести орнаментальной традиции, что дозволяет говорить о наличии нижневолжской культурной общности, снутри которой можно выделить три культуры: джангарскую, орловскую и сероглазовскую.

Для их характерны общие мезолитические корешки, что обуславливается их автохтонным происхождением и заимствованием мезолитической технологической традиции производства микролитов. Для левобережной Волги более соответствующими являются монументы Кугатского типа мезолит — ранешний неолит , Каиршакского типа развитый неолит и Тентексорского типа поздний неолит.

Материалы этих памятников демонстрируют эволюцию единой каменной промышленности, основанной на заимствовании традиции предшествующего шага развития. Для всех их характерна близкородственная орнаментальная традиция, что свидетельствует о их культурной идентичности и дозволяет объединить их в рамках единой сероглазовской культуры. Время возникновения первых неолитических памятников в Восточной Европе и их абсолютная датировка вызывают бессчетные дискуссии.

Радиоуглеродные анализы в достаточном количестве изготовлены только для отдельных культур, тогда как большая часть имеет одну-две даты либо не имеет совершенно. Это делает искусственные центры неолитизации, разламывает имеющиеся периодизационные и хронологические схемы и часто необоснованно. Исследование создателем стоянок Плаутино 1, 2, 4 на Среднем Хопре, позволило выделить тут стратиграфически слой ранешнего неолита с керамикой, находящей прямые аналогии в посуде памятников елшанской культуры Лесостепного Поволжья, датируемой 2-ой пол.

VII — нач. VI тыс. Мамонов, Раскопки создателем стоянки Плаутино 1 в устье р. Савалы в г. В Лесостепном Похоперье пока не удалось вычленить комплекс орудий, соответственный елшанской культуре, но количественное доминирование каменного инструментария и его микропластинчатый нрав разрешают представить, что те материалы, которые ранее датировались поздним мезолитом, относятся к елшанской и среднедонской культурам.

Возникновение в Лесостепном Похоперье памятников елшанской культуры следует связывать с культурным влиянием или с местности Среднего Поволжья, или с юго-востока. По аналогии с датировкой елшанской культуры, подтвержденной палинологическим анализом стоянки Плаутино 1, начало неолита на Хопре можно относить к нач.

Это подтверждается и палинологическим анализом, датировавшим возраст почв из основания слоя рубежом бореала и атлантикума — 8 тыс. Елшанская керамика находит близкие аналоги в Восточном Прикаспии и в Приаралье. По мнению И. Васильева , продвижение носителей елшанской керамики из этих регионов шло в обход Прикаспийской низменности, занятой инокультурными группами населения с прочерченно-накольчатой керамикой, может быть, по южным предгорьям Уральских гор, по рекам Урал и Самара.

Белановская, , что согласуется с датировками ранненеолитических культур сопредельных территорий. В Похоперье нижний горизонт залегания керамики среднедонской культуры совпадает с верхом елшанского слоя, что дозволяет говорить о их сосуществовании на определенном шаге.

Близость елшанской и среднедонской керамики отмечалась с самого начала открытия первой. Так, А. Мамонов отмечает сходную рецептуру приготовления глиняного теста, наличие примеси песка, ангобирование, тщательное заглаживание поверхностей, горизонтальную зональность орнаментации, внедрение ямочно-жемчужных поясков под венчиком. Все это дозволяет говорить о их синхронном существовании, по последней мере, с конца VI тыс.

Стоянка Каменка 1 выявлена в г. Савала высота над урезом воды — 2 м , в 2,3 км к югу от центра села Каменка-Садовка Новохоперского района Воронежской области. Стратиграфия: ,05 м — дерн; 0,,75 м — слой пойменного чернозема; 0,75 м — материк серые илистые отложения. Планиграфически находки на вскрытом участке размещены довольно умеренно.

Их горизонт залегания имеет маленькую мощность 0,,20 м , а поглубинное размещение свидетельствует, что старая дневная поверхность размещалась параллельно современной. Каменный комплекс стоянки представлен на всех стадиях расщепления. Найден двухплощадочный нуклеус с негативами пластинок и отщепов. Отщепы нередко несут следы утилизации. Пластинки представлены бессчетными экземплярами с неверным оформлением спинки. Посреди орудий из пластинок отметим лишь угловой резец на сломе.

Сечения пластинок также многочисленны, но их существенно меньше, чем в монументах позднего мезолита. Из их увлекателен угловой резец на медиальном сечении, хотя понятно, что схожий резцовый скол может появиться в итоге использования данного типа орудия в качестве вкладыша. Энтузиазм также вызывает медиальное сечение пластинки с заструганной вдоль предполагаемого ребра спинкой.

Такового же типа изделие было получено из сборов со стоянки в г. Трапеции со струганной спинкой известны в неолите Прихоперья. Скребки стоянки: ретушированные, боковые, с ретушью по параллельным сторонам отщепа, придающей ей форму параллелограмма.

Скобели имеют выемку на дистальном конце отщепа либо на одной из его сторон. Домом во всей коллекции стоит двусторонне обработанный наконечник стрелы либо дротика с сохранившейся центральной частью. Изделие довольно массивно, в сечении имеет овально-линзовидную форму. Стоянка относится к эре мезолита, ее развитой поре Федюнин, Еще один мезолитический монумент —стоянка Каменка 2, расположенная неподалеку от рассматриваемого, — имеет аналогичный набор каменных орудий.

Данные спорово-пыльцевых анализов помещают бытование ее материала в середину бореального периода голоцена, в условия лесной зоны с доминированием сосны в теплом и довольно мокроватом климате. В эру первобытности речные бассейны делали роль типичного интегрирующего звена, содействуя сложению широких культурных общностей, границами которых традиционно выступали водоразделы. Но в силу собственной значимой протяженности реки волжского бассейна пересекают местности пары ландшафтно-климатических зон, обилие природных критерий которых диктовало различие хозяйственно-технологических типов экономики, проживавшего тут населения, что в свою очередь приводило к этнокультурной дифференциации.

Данные причины обуславливают сложность исследования заморочек первобытной археологии данного региона. Следует отметить, что за крайние годы в итоге удачных исследований ряда торфянниковых стоянок, в слоях которых сохраняются бессчетные изделия, выполненные из органических материалов, произошел реальный прорыв в исследовании мезо-неолитических памятников Верхневолжского бассейна. Это позволило на новеньком источниковедческом уровне подойти к решению вопросцев генезиса верхневолжской ранненеолитической культуры.

Жилин отыскал ряд доп аргументов в пользу гипотезы о сложении верхневолжской культуры на базе финальной бутовской Жилин, Другой позиции держится В. Лозовский, по мнению которого, прослеженные М. Жилиным процессы неолитизации не имели всеобщего нрава, и на разных территориях в сложении верхневолжской культуры могли принимать роль разнокультурные группы мезолитического населения Лозовский, Следует отметить, что ряд принципиальных наблюдений был изготовлен при анализе остеологических материалов, которые свидетельствуют о широком развитии рыболовства уже в мезолитическую эру.

К примеру, на стоянке Ивановское 7 максимум находок костей рыбы связан конкретно с мезолитическими слоями Сычевская, Находки обломков пироги, фрагментов весел, поплавков и челноков для плетения сетей, остатков вершей Лозовский, Рамсеер, , рыболовных грузил для сетей Ошибкина, свидетельствуют, что в мезолите были известны все главные снасти и приемы рыбной ловли, которые потом употребляло неолитическое население.

По-видимому, ориентацией позднемезолитического населения на занятия рыбной ловлей разъясняется приуроченность мезолитических памятников к зандровым низменностям полесьям и отсутствие их на водоразделах, что фиксируется А. Сорокиным Так как конкретно для полесий характерны необъятные массивы проточных водоемов, богатых рыбой и разными видами водоплавающей дичи.

Когда из главных объектов охоты мезолитических племен выпали стада мигрирующих животных, преследование которых требовало неизменных перемещений, возможно, был изготовлен и 1-ый значимый шаг к оседлому виду жизни. По наблюдениям М. Жилина и А. В эру мезолита были освоены и все главные приемы обработки камня, включая шлифовку и сверление, а в неолите лишь получили наиболее обширное распространение.

Более принципиальной неолитической новацией явился постепенный отказ от производства составного охотничьего вооружения, в базе которого лежало изготовка микролитических вкладышей. Им на смену приходят кремневые наконечники стрел и копий, выполненные на отщепах и обработанные сплошной двусторонней ретушью, что привело к постепенной деградации промышленности ножевидных пластинок и расцвету отщеповой техники получения заготовок.

Указанные конфигурации нельзя отнести к уровню революционных, так как составное вооружение по своим многофункциональным качествам не много чем уступало монолитным наконечникам, а в кое-чем и превосходило крайние. Не считая того, наконечники копий в большинстве лесных культур получают обширное распространение лишь в средненеолитическое время. Не случаем, что на местности Волго-Камья пластинчатые изделия составляли конкурентнсть отщеповым вплоть до позднего неолита.

Далековато не кардинальный нрав перечисленных новаций дозволяет утверждать, что переход от мезолита к неолиту в лесной зоне осуществлялся не в революционной, а в эволюционной форме. Ежели "революция" и имела место, то произошла она ранее, в позднемезолитическую эру, когда совершился переход от спец охоты на мигрирующих животных к комплексному охотничье-рыболовному хозяйству.

Конкретно эта мезолитическая революция подготовила тот демографический рост населения, который фиксируется археологами в неолите. Повышение продуктивности биоценозов, уменьшение морозного периода ослабило давление со стороны неблагоприятных причин и избавило препятствия для роста населения в рамках имеющейся системы хозяйствования. Распространение многоярусных широколиственных лесов и многократно возросшая био емкость ландшафтов объективно содействовали и переходу к большей оседлости населения.

Увеличение оседлости, в свою очередь, стимулировало повышение рождаемости, так как этнографическими исследованиями фиксируется взаимосвязанность данных причин Козловская, Начало неолитизации в Поволжье в настоящее время связывается исследователями с возникновением памятников елшанской культуры, ряд которых имеет неописуемо античные радиоуглеродные даты, уходящие в VII тыс.

Подобные даты имеют как собственных приверженцев Тимофеев, Зайцева, , так и врагов Вискалин, Крайние отмечают их далековато не неоспоримый нрав, заостряя внимание на том факте, что большая часть дат получены по раковинам речных моллюсков, связь которых с елшанским культурным слоем достаточно проблематична Вискалин, в печати. По мнению А. Вискалина, возникновение елшанской керамики в Поволжье соединено с импульсом, приобретенным от балканских культур типа Винча А, Старшей линейной ленточной керамики, Альфельд, Златарски и др.

Вискалин, Но схожая довольно поздняя датировка не может быть принята по ряду обстоятельств. На Балканах наряду с вышеописанной всераспространена посуда с богатой и различной орнаментацией, не свойственной елшанским древностям. Потому возникает вопросец о причинах настолько выборочного переноса с Балкан на Волгу отдельных компонентов культуры. Не считая того, в литературе уже не один раз высказывалась точка зрения о хронологической неоднородности елшанских материалов и способности их довольно долгого существования Мамонов, Слабенькой стороной данного догадки является недифференцированный нрав елшанских древностей, так как на всех средневолжских стоянках наблюдается сочетание ранешних и поздних признаков.

Положение дел изменили исследования на территориях, расположенных к западу от Волги. В Примокшанье при раскопках 7-ой Имерской и Потодеевской стоянок была выявлена керамика, которая по ряду характеристик различается от классической посуды елшанской культуры Ставицкий, Разница выслеживается в широком использовании на посуде елшанских стоянок прочерченных частей орнамента, ямочно-жемчужных поясков, располагающихся под венчиком сосуда, в наличии плоских днищ и сосудов биконических очертаний.

Указанные отличия распространяются и на аналогичную керамику прихоперских стоянок, где также отсутствуют перечисленные элементы Ставицкий, Хреков, ; Сурков, Закрепляемые отличия меж западными и восточными древностями елшанского типа, видимо, свидетельствуют о хронологической неоднородности заволжских памятников.

Возможно, для более ранешних из их также характерны конические днища при отсутствии ямочно-жемчужных поясков. Схожее предположение подтверждается отсутствием ямочных поясков на всех елшанских сосудах, которые достоверно имеют конические днища, тогда как у всех плоскодонных сосудов подобные пояски имеются Мамонов, рис.

Так, к примеру, по подсчетам А. В ульяновском Поволжье наряду с монументами, где ямочно-жемчужные пояски встречаются повсеместно Луговое 3, Лебяжье 1, Мелекес Буров, , имеются стоянки, очевидно наиболее ранешнего времени, где подобные пояски употребляются не достаточно Усть-Ташелка Вискалин, На Верхней Суре плоские днища сосуществуют совместно с коническими.

Жемчужные пояски неопознаны совершенно, а ямочные находятся приблизительно на половине сосудов ранешней накольчатой керамики Ставицкий, На Мокше вся елшанская и ранешняя накольчатая керамика имеет конические днища. Ямочные пояски встречаются эпизодически Ковыляй 1. В Рязанском Поочье на поселении Городок 1 на накольчатой посуде поясков нет, днища конические.

На более ранешней накольчатой керамике Подесенья ямочных поясков нет Витховка 1, Жеренская Протока , и возникают они тут позже на посуде стоянки Жерено 3 Смирнов, Ямочные и даже жемчужные пояски возникают на стоянке Ярлукова Протока, при этом в верхнем слое этого монумента находятся и плоские днища, полностью не соответствующие для ранешних памятников донского бассейна, что, видимо, свидетельствует о довольно позднем виде данной керамики.

К поздним чертам следует отнести и наличие тут сложных "шахматных" композиций. Ежели же какое-то западное влияние имело место, то оно могло осуществиться далековато не на самом ранешном шаге развития елшанских памятников и, следовательно, их синхронизация с балканскими древностями первой половины V тыс. В ряде уточнений, на наш взор, нуждаются вопросцы складывания традиций производства ранненеолитической керамики на местности Прикаспия.

Происхождение неолитических древностей данного региона фактически все исследователи связывают с местными мезолитическими культурами, что находит свое доказательство в преемственности каменной промышленности. Но до сих пор остается открытым вопросец о источниках возникновения керамики у ранненеолитического населения. Маловероятно, что могло иметь место ее самостоятельное изобретение, так как тут отсутствуют эталоны более архаичной глиняной посуды.

Проблематично также и автономное возникновение керамики в среде населения, ведущего присваивающее хозяйство, в то время когда глиняная посуда уже была известна их соседям, знакомым с производящими отраслями экономики. В данной ситуации наиболее вероятным представляется заимствование керамики.

По мнению ряда исследователей, материалы мезолитических памятников Северного Прикаспия тяготеют к мезолитическим комплексам черноморского побережья Северо-Западного Кавказа, Крыма и Северного Приазовья. При этом исследователями отмечается вхождение памятников северокаспийского неолита совместно с азово-причерноморскими монументами в единую культурную провинцию Васильев, Выборнов, Комаров, В особенности очевидно данное сходство проявляется на каиршакском шаге развития прикаспийских древностей.

Кроме ряда совпадений в наборе геометрических микролитов, значимой степенью близости владеет глиняная посуда данных культур, что, по всей видимости, разъясняется заимствованием идеи производства керамики каиршакским популяцией у собственных западных, наиболее продвинутых в этом отношении, соседей. К числу общих признаков, характеризующих глиняние традиции сурских и каиршакских памятников, относятся: внедрение раковинной и растительной примеси, плоскодонность и профилированность сосудов, прочерченно-накольчатая техника орнаментации.

При этом приемлимо сурской традицией является чередование прочерченных линий с рядами раздельных наколов, что очень типично и для каиршакской керамики. Типичность для каиршакских древностей перечисленного набора признаков дозволяет считать их стержневыми, культурообразующими. Из другого источника, видимо, была взята керамика популяцией Северо-Западного Прикаспия.

Посреди материалов древней неолитической стоянки данного района Ту-Бузгу-Худук отсутствует посуда, увенчанная прочерченными узорами, нет тут и сосудов с профилированными, отогнутыми наружу венчиками. Сосуды прикрытой и прямостенной формы, имеющие округлые и плоские днища украшены наколами треугольной и овальной формы.

Малочисленность и невыразительность материалов данной стоянки затрудняет поиск истоков глиняних традиций ее населения. Посреди более вероятных претендентов на эту роль можно именовать традиции производства посуды в поселении Ракушечный Яр, в нижних слоях которого зафиксирована посуда сходного вида.

Данное сходство очень относительно, но ничего наиболее близкого к тубузгукской керамике создателю пока не понятно. Заметное своеобразие глиняних комплексов Северо-Западного и Северного Прикаспия дозволяет исследователям делить их на две параллельно развивающиеся культуры.

Еще меньше различий фиксируется в каменной промышленности данных районов, что является неплохой основой для сотворения их синхронизации. Ряд принципиальных шагов в этом направление уже изготовлен исследователями данных памятников Васильев, Выборнов, ; Кольцов, ; Юдин, ; Козин, , но способности схожей синхронизации еще не исчерпаны.

Некие категории орудий, не претерпевая значимых конфигураций, есть на всем протяжении истории данных памятников. В роли типичного хронологического индикатора тут выступают резцы и геометрические микролиты. В материалах более ранешних стоянок Кугат и Кулагай-си геометрические микролиты составляют очень многочисленную и типологически различную категорию. Это сегменты, трапеции, параллелограммы и треугольники. Резцы представлены тут единичными экземплярами.

На поселении Ту-Бузгу-Худук, находки резцов также единичны. Набор геометрических микролитов тут немногочисленен, но довольно выразителен и типологически разнообразен. На Каир-Шаке 1 и 3 параллелограммов уже нет, более многочисленны сегменты, трапеций мало и они не выразительны, единичны треугольники. Находки резцов на Каир-Шаке 3 так же единичны, а вот на Каир-Шаке 1 они составляют третью по численности категорию орудий. Зафиксирована также на Каир-Шаке 1 трапеция со струганной спинкой, находки которых посреди перечисленных памятников отмечены также в верхнем слое поселения Джангар, в слое 2Б и 2А в Варфоломеевке и на Тентек-Соре.

Довольно представительную серию во всех слоя образуют резцы. В 3-м слое Варфоломеевки из геометрических микролитов более многочисленны сегменты, трапеций не достаточно, резцов нет. В слое 2Б уже преобладают трапеции со струганной спинкой, в два раза меньше частей, резцы единичны. В слое 2А из микролитов зафиксированы лишь трапеции со струганной спинкой, резцы единичны. На Тентек-Соре резцов нет, а микролиты представлены трапециями со струганной спинкой.

Таковым образом, для более ранешних памятников типично обилие форм геометрических микролитов, посреди которых количественно преобладают сегменты, при слабеньком использовании резцов. В поздних комплексах из геометрических микролитов сохраняются лишь сегменты и трапеции, при этом крайние равномерно занимают ведомую позицию. Возникают трапеции со струганной спинкой, довольно обширно употребляются резцы. Потом трапеции со струганной спинкой вытесняют все остальные категории микролитов, равномерно выходят из потребления резцы.

Предложенная схема развития кремневой промышленности дозволяет уточнить отдельные нюансы периодизации прикаспийских памятников. С учетом выявленных тенденций, к ранненеолитическим комплексам более близкими оказываются материалы поселения Каир-Шак 3.

Наиболее позднюю позицию занимают артефакты стоянок Каир-Шак 1 и Джангар, на которых довольно обширно представлены резцы, а посреди микролитов преобладают сегменты и трапеции, при единичности микролитов остальных форм, так же как и единичности трапеций со струганной спинкой. Возможно, два крайних монумента являются отчасти синхронными, что подтверждается и наличием приемлимо каиршакской керамики в 2-ух нижних слоях Джангара.

Следует также отметить, что при сопоставлении глиняних комплексов Каир-Шака 1 и Каир-Шака 3 наблюдается значимая степень сходства их орнаментальных традиций, что не дозволяет выявить проявления каких-то тенденций их развития. Но одно принципиальное отличие меж посудой этих стоянок все же имеется. На Каир-Шаке 3 находятся горшковидные сосуды с профилированным венчиком, а на Каир-Шаке 1 их нет. Видимо, профилированность каиршакских сосудов является ранешным признаком и восходит своими корнями к аналогичным формам посуды стоянки Кулагай-си и керамике сурской культуры.

На позднем шаге развития каиршакских древностей профилированная посуда, возможно, выходит из потребления. Схожая утрата профилированности фиксируется и на елшанской керамике при ее трансформации в накольчатую посуду средневолжской культуры, и данная тенденция, видимо, является всеобщей. Последующий спорный вопросец касается степени преемственности памятников типа Каир-Шак и Тентек-Сор, каждый из которых характеризуется развитием типичных орнаментальных традиций: прочерченно-накольчатой и накольчатой.

Проблематичность схожей преемственности подтверждается наличием значимого хронологического интервала меж существованием эпонимных памятников. В диссертации Е. Козина приводится ряд довольно убедительных данных о том, что на позднем шаге развития памятников каиршакского типа в итоге нарастания аридной обстановки происходит ряд суровых культурно-демографических конфигураций, которые приводят к прекращению развития каиршакских традиций на местности Прикаспия. Тут отсутствуют монументы, которые могли бы представить эволюционное перерастание каиршакских комплексов в тентексорские, на основании чего же Е.

При этом происходит перемещение части населения в северном направлении, — в зону современных суглинистых степей Козин, По мнению П. Барынкина и Е. Козина, опосля того как каиршакское население покидает районы Северного Прикаспия, эволюционное развитие их культурных традиций было продолжено севернее.

Данный процесс иллюстрируют материалы Варфоломеевской стоянки, где наблюдается от слоя 3 к слою 2Б развитие глиняних традиций, тождественных каиршакским, и в наименее явной форме на местности Северо-Западного Прикаспия, — на поселении Джангар Барынкин, Козин, При этом Е. Козиным отмечается наличие наиболее мощных связей меж сероглазовскими каиршакскими и варфоломеевскими комплексами, чем меж ними и джангарскими Козин, В публикации А. Юдина на одних рисунках изображены овальные наколы, на остальных — треугольные, в то время как в тексте статьи прямо оговаривается, что овальные наколы возникают лишь в слое 2Б Юдин, , рис.

В материалах 3-го слоя Джангара наблюдается симбиоз 2-ух культурных традиций: треугольно-накольчатой тубузгухудукской и прочерченно-накольчатой каиршакской. Симптоматично, что чисто прочерченной керамики тут нет вообщем. Она возникает позже. Ежели на Джангаре возникновение прочерченной керамики следует связывать с каиршакским влиянием, то на Варфоломеевке данный прием орнаментации мог показаться и без помощи других, в итоге трансформации скорописной накольчатой техники в прочерченную.

Возможность подобного преобразования специально отмечается А. Согласно его наблюдениям, на ряде сосудов наколы и прочерки нанесены одним и тем же орнаментиром, и случается, что накольчатая техника перебегает в прочерченную Юдин, При этом на Джангаре керамика, увенчанная прочерченными линиями в сочетании с овальными наколами, хотя и равномерно миниатюризируется в количестве, но тем не наименее встречена во всех слоях поселения, что быстрее свидетельствует не о ее эволюции, а о наличии неизменных контактов с каиршакским популяцией на всем протяжении существования третьего и второго слоя стоянки.

Подобного рода наблюдениям не противоречит и сохранение архаичности вида кремневого инструментария Джангара. На наш взор, нуждается в уточнении механизм взаимодействия каиршакского населения со своими северными соседями. Ежели быть поочередным и исходить из изготовленных Е. Но, судя по облику крайних, каиршакское влияние в их проявляется в ограниченном объеме и не приводит к смене их культурного статуса. Материалы слоя 2Б иллюстрируют развитие орловской культуры, а не каиршакской. Так как в это время на исконных каиршакских территориях неизменное население отсутствует, то напрашивается закономерный вывод о завершении каиршакской полосы развития, и это значит, что на данном шаге происходит слияние каиршакской и варфоломеевской традиций.

Но в этом случае происхождение памятников тентексорского типа следует связывать с следующей сегментацией варфоломеевской полосы развития. На возможность схожей сегментации показывает развитие варфоломеевских глиняних традиций по пути их сближения с тентексорскими.

На поздней варфоломеевской керамике наблюдается возникновение ряда сложных орнаментов, которые отсутствуют на Каир-Шаке, но являются соответствующими для Тентек-Сора. Это состоящие из наколов прямоугольники, фигуры, напоминающие песочные часы, горизонтальные зигзаги, шевроны, вписанные друг в друга ромбы.

По пути сближения с тентоксорской развивается и каменная промышленность Варфоломеевской и Джангарской стоянок. Резюмируя вышеизложенное, отметим, что фактически всеми исследователями разделяется точка зрения о автохтонном происхождении и генетической связи неолитических культур Прикаспия, которые единогласно относят их к единой культурной области. Но принцип подобного объединения культур еще не предугадывает наличия меж ними твердой генетической связи.

В настоящее время схожая связь бесспорна лишь для памятников джангарского и орловского типов, эволюцию которых наглядно иллюстрируют материалы Джангара и Варфоломеевской стоянки. Определение степени преемственности меж остальными типами памятников, как и размеры роли населения одних памятников в формировании остальных, нуждаются в доп исследовании.

Одной из актуальных заморочек исследования энеолитических древностей Поволжья является соотношение и взаимодействие культур лесной, лесостепной и лесной зоны. Исторически сложилось так, что главные лесные энеолитические культуры были открыты ранее и в силу этого оказались лучше исследованы, чем монументы синхронных культур, расположенных южнее.

В частности, длительное время белоснежным пятном на энеолитической карте Европейской Рф оставалась территория лесостепной и степной зон. Лишь в последнюю четверть прошедшего века благодаря интенсивным исследованиям самарских И. Васильева, В. Пестриковой, Н. Овчинниковой, П. Барынкина , воронежских А. Синюка , ростовских В. Кияшко , саратовских А. Юдина, Н. Малова, А. Хрекова , оренбургских Н. Моргуновой , казанских Р. Габяшева археологов положение стало изменяться.

В частности, некие волосовские черты были усмотрены А. Синюком в керамике дронихинского типа, на основании что дронихинские монументы были включены им в волосовскую историко-культурную область Синюк, Но расширение источниковедческой базы по данной дилемме показало, что дронихинские древности наиболее близкие аналоги находят в материалах южных, а не северных культур Хреков, Ставицкий, Та же самая ошибка была допущена А.

Юдиным при исследования генезиса алтатинских древностей. Распространение гребенчатой орнаментации и возникновение кварцитовой промышленности на монументах алтатинского типа он связывал с действием неолитических культур лесной зоны Юдин, Но эти и некие остальные признаки, присущие алтатинским древностям, очень характерны для среднестоговских памятников Донского бассейна, энеолитическое население которого входило с приволжским в одну культурно-историческую зону, что и привело к распространению указанных традиций на местность Поволжья Ставицкий, а.

Волосовским влиянием разъяснялось И. Васильевым возникновение на керамике алексеевского типа грибовидных венчиков, орнаментации с чередованием длинноватого и недлинного зубчатого штампа Васильев, , но, как оказалось, все эти черты находятся и в керамике лесостепных культур. Так, к примеру, полные аналоги алексеевской непрофилированной керамики были обнаружены А.

В пользу данного догадки свидетельствует и наиболее ранешняя хронология токских памятников, отмеченная Н. Моргуновой Не считая того, вряд ли можно отыскать достоверное разъяснения тем причинам, которые подтолкнули к выходу в степь и лесостепь энеолитическое население лесной зоны. Экономика лесных племен, базирующаяся на присваивающих отраслях хозяйства охоте, рыболовстве и собирательстве имела определенную ландшафтную ориентацию, и выход за границы лесной зоны был связан с ее неизбежной перестройкой, побудительной предпосылкой которой могли стать лишь явления кризисного нрава.

Но, как единогласно отмечают исследователи лесного неолита-энеолита, богатая природа широколиственных лесов обеспечивала местное население всем нужным и не стимулировала их к любым нововведениям Ошибкина, ; Крайнов ; Никитин, К тому же, как свидетельствуют этнографические исследования, лесные племена, ведущие присваивающее хозяйство, стремились к сохранению экологического равновесия меж численностью населения и объемом природных ресурсов, что снова же не стимулировало освоение новейших ландшафтных зон.

Другая стратегия выживания была выбрана степными племенами, знакомыми с производящими формами хозяйства. В поисках новейших пастбищ для все увеличивающихся стад домашнего скота, в которых заключался основной источник богатства и благосостояния племени, они осваивают все новейшие и новейшие местности, и их экономика приобретает трансландшафтный нрав.

Опосля освоения степных пастбищ в зону их неизменного влияния попадают и лесостепные ландшафты. Ими также осуществляются 1-ые пробы проникания на местность лесной зоны. Ряд существенных сдвигов в крайнее время наметился в исследовании приволжских культур эры ранешней бронзы. Для местности лесного и лесостепного Поволжья переход к бронзовому веку совпал с эрой "великого переселения народов".

Длительное время хронологический ценность в миграциях племен на местность лесостепного Поволжья отдавался носителям фатьяновско-балановских древностей. По мнению О. Бадера и А. Бадер, Халиков, Крайнов и О. Гадзяцкая относят это событие к XVII в. Но в начале х годов В. Челяповым было установлено, что на ряде памятников культурные слои с примокшанской керамикой предшествуют возникновению поздняковских древностей и, следовательно, датируются временем не позже первой половиной II тыс.

Челяпов, Данное предположение в целом представляется верным, отметим лишь, что А. Синюк связывает процесс возрастания давления на иванобугорское население со стороны их южных соседей не с ямным, а с раннекатакомбным временем Винников, Синюк, ; Синюк, , когда, возможно, и осуществляется указанная миграция. Процессы переселения иванобугорских и фатьяновских племен, в конечном итоге, были обоснованы причинами 1-го и того же нрава — повышением засушливости климата и, возможно, протекали в близких хронологических рамках.

Спиридонова и А. Алешинская считают, что сначало миграционная волна шла на север, в наиболее западные районы, где выше океаничность климата и наиболее близкие к обычным условия жизни, и лишь потом отчасти на северо-восток Спиридонова, Алешинская, , с. Данное утверждение отлично согласуется с предположением о наиболее ранешном нраве передвижения фатьяновских племен в сопоставлении с продвижением балановского населения на р. Свиягу Крайнов, ; Гадзяцкая, Гадзяцкой, более ранешние погребения балановского могильника по содержащемуся в их железному инвентарю следует датировать XVII в.

Гадзяцкая, Но Балановский могильник, видимо, не является древним монументом данной культуры на местности Среднего Поволжья. Гадзяцкая, табл. На Средней Волге зафиксировано схожих находок Бадер, Халиков, , что может свидетельствовать о довольно ранешном возникновении тут балановских племен. Поздний вид балановской керамики в сопоставлении с ее фатьяновскими аналогами в некий степени может разъясняться не хронологическими, а локальными отличиями. В пользу этого свидетельствуют и находки атликасинской керамики в культурном слое стоянки Воймежное 1, относящиеся, по данным палинологии, к рубежу III—II тыс.

Воронин, Халикова, первоначальное продвижение балановских племен на Свиягу проходило несколько южнее правого берега р. Оки по ее юго-восточным притокам и по бассейну р. В качестве доказательства данного тезиса указывалось на наличие находок архаичной балановской керамики в районе г.

Кадома и г. Пензы, существенное количества находок ранешних форм сверленых топоров в окрестностях Саранска и Пензы Бадер, Халиков, Но в правобережном Поочье, на Суре и Мокше известны лишь единичные находки конусновидных топоров.

Посреди сверленых топоров тут преобладают топоры конусновидной формы и близкие к ним топоры с усеченно-коническим обухом Ставицкий, Обычно ранешними типами числятся сверленые топоры конусновидной формы Бадер, Халиков, 60; Гадзяцкая, ; Крайнов, Но признание их древними является чисто теоретическим умозаключением, исходящим из представления о развитии орудий от обычного к сложному.

Может быть, что конкретно так и было на начальных территориях формирования культуры боевых топоров, но к моменту возникновение в Волго-Окском междуречье фатьяновских племен, им уже были известны топоры довольно сложной формы, и потому тут находки конусновидных топоров не имеют хронологического приоритета. Настораживает и тот факт, что подобные топоры очень слабо представлены на местности более ранешнего московско-клязьминского локального варианта культуры и совершенно не встречаются в погребальных комплексах.

Крайнее почему-либо трактуется Д. Не считая того, общее распространение сверленых конусновидных топоров во многом совпадает с основной территорией балановских древностей, которые, в целом, занимают наиболее позднюю хронологическую позицию, чем фатьяновские. Следовательно, конусновидная форма топора является, до этого всего, показателем его локальной принадлежности, при этом далековато не к самой ранешней группе фатьяновско-балановских памятников.

На то, что подобные топоры бытовали до конца существования фатьяновской культуры, указывали А. Брюсов и М. Зимина Естественно, на Мокше и Верхней Суре имеется ряд находок топоров ранешних типов, но их связь с балановской керамикой проблематична, так как в Примокшанье на поселении Новейший Усад 4 зафиксирована посуда раннефатьяновского вида, увенчанная веревочными отпечатками и маленькими резными линиями Ставицкий, По форме и орнаментации сосудов она находит наиблежайшие аналоги посреди керамики Кузьминковского могильника, для которой также характерны сосуды как с плавным переходом от венчика к тулову, так и с резко выделенной шеей.

В орнаментации кузьминковской керамики также преобладают отпечатки веревочки, но употребляются и оттиски зубчатого штампа Крайнов, Материалы этого могильника Д. Крайнов включает в 3-ю хронологическую группу столичных памятников фатьяновской культуры Крайнов, Но, по мнению В.

Сидорова и А. Энговатовой, в керамике Кузьминковского могильника сохраняется ряд ранешних черт, соответствующих для памятников среднеднепровской культуры, и потому данные материалы следует датировать наиболее ранешным временем Сидоров, Энговатова, Таковым образом, ранешние находки топоров, отмеченные в Примокшанье и Верхнем Посурье, полностью могут быть соединены с проникновением сюда некий маленькой группы ранешнего фатьяновского населения, которая отклонилась от основного направления передвижения фатьяновских племен Ставицкий, Гадзяцкой, атликасинские формы керамики не имеют аналогов на западных территориях и потому распространение данных глиняних традиций следует связывать со Средней Волгой Гадзяцкая, Другой точки зрения держится Е.

Волкова, которая считает, что на западе в жуцевской и среднеднепровской культурах имеются аналогии всем фатьяново-балановским мотивам орнамента за исключением перекрещивающихся линий Волкова, Западное направление передвижения носителей атликасинской керамики, на наш взор, является наиболее желаемым, хотя его обоснование нуждается в доборной источниковедческой базе.

С действием представителей шнуровых культур И. Васильевым связывается происхождение вольско-лбищенских древностей Васильев, ; Данная точка зрения имеет рациональное зерно, но нуждается в ряде существенных уточнений. Вольско-лбищенские монументы относятся к кругу культур исходной поры бронзового века, одной из соответствующих черт которых является размещение поселений на больших труднодоступных местах, что, видимо, было вызвано сходной социально-политической обстановкой, имевшей место на местности лесостепной и юге лесной зоны.

В итоге роста населения южных культур сначала ямной, а потом катакомбной , которое в конце III тыс. Защитной реакцией на это действие стало перенесение поселений на высоко расположенные труднодоступные места. Видимо, данные процессы протекали в близких хронологических рамках, а их территориальная локализация связана с периферией катакомбной культуры, в западной части которой в это время обитали иванобугорские племена, а в северо-восточной имерские и поздневолосовские.

Ошибаетесь. Могу Чистка зубов Air Flow Томск Социалистическая смысл развёрнут

Добрые и постоянно улыбающиеся докторы мед центров "Евродент" знают ужасы детей, могут их успокоить и играючи решат любые "зубные" проблемы:. Детские зубы различаются от зубов взрослых: они имеют наиболее узкую эмаль, наиболее мягенький дентин и слабее минерализованы. Потому любые заболевания зубов развиваются у деток намного скорее, чем у взрослых.

Несвоевременное обнаружение кариеса может привести: к развитию пульпита , который, в свою очередь, может инфицировать зачатки неизменных зубов; к отягощения в виде периодонтита , воспаления надкостницы к удалению зуба, что может спровоцировать развитие неверного прикуса. Вылечивать молочные зубы труднее, чем самый запущенный кариес у взрослого.

В ваших силах избавить собственного малыша от противных чувств и мучительных осложнений: обучите его верно чистить зубы и не запамятовывайте часто приводить его на профилактический осмотр. Герметизация фиссур - это профилактика неизменных зубов в детском возрасте. Фиссуры — это естественные углубления. Они размещены на жевательных поверхностях зубов и смотрятся как маленькие борозды и канавки, которые пересекают эмаль.

Герметизация фиссуры является действенной профилактикой кариеса, так как закрытые фиссуры не поддаются очистке зубной щеткой и почаще всего конкретно с их начинается кариес. Герметизация проводится безболезненно: фиссуры зубов заполняют силантом герметиком. Зубные силанты служат в среднем 5 лет. Сеть мед центров стоматологии и косметологии. Записаться на прием Запись в WhatsApp Веб-сайт употребляет технологию cookie и подобные для сбора и анализа инфы в целях улучшения свойства взоимодействия с юзером.

Продолжая применять веб-сайт, вы соглашаетесь с сиим. Акции Анонсы Отзывы Вопросцы и ответы Контакты. Для чего необходимо фторирование зубов у детей? Нужно обратиться за консультацией спеца. Но увидеть признаки недостатка уздечки языка можно и без помощи других, обратив внимание на некие детали.

Почаще всего аномалию уздечки языка можно диагностировать у малыша сходу опосля рождения. Тогда же и рекомендуется ее поправить. Тем не наименее, пластику делают детям дошкольного и школьного возраста, а также взрослым. Операция показана в последующих вариантах. Ежели патологию уздечки языка удалось выявить у новорожденного, ее просто поправить, сделав разрез лазером.

В этом возрасте даже не пригодится накладывать швы. С возрастом структура уздечки усложняется, в ней возникают новейшие сосуды, потому пластика уздечки у малышей дошкольного и школьного возраста преобразуется в всеполноценную хирургическую операцию. Потому лучше всего ее делать в возрасте 5 — 6 лет, когда у малыша молочные зубы сменяются неизменными. Найти, нужна ли ребенку операция, предки могут без помощи других. Для этого нужно попросить его достать кончиком языка до верхнего неба.

Ежели он не сумеет этого сделать, либо ему будет больно, стоит обратиться к доктору. Существует два способа проведения пластики уздечки языка: обычный классический и лазерный. Это наиболее современный и безопасный способ. Лазер дозволяет проводить операцию с большой точностью и не вызывает кровотечения опосля процедуры. Не считая того, нет необходимости накладывать швы, а сроки заживления существенно сокращаются.

Это в особенности принципиально, ежели необходимо провести пластику уздечки лазером ребенку: малыш перенесет функцию намного легче. В зависимости от того, какая патология уздечки найдена, доктор применяет одну из 3-х техник: разрезает уздечку, удаляет ее либо же изменяет место крепления. От выбора техники зависят количество разрезов и их форма.

Есть другие методики, дозволяющие обойтись без операции, к примеру, комплекс особых упражнений для развития уздечки языка. Для заслуги результата нужно делать упражнения каждый день по 5 — 10 минут. Принципиально держать в голове, что данный метод подойдет для исправления нарушения легкой степени, наиболее томные патологии требуют хирургического вмешательства.

Расходы на проведение данной для нас процедуры традиционно складываются из стоимости консультации и осмотра, местной анестезии и самой сервисы. Это достаточно обычная хирургическая манипуляция, потому дополнительно сдавать анализы не будет нужно. Стоимость классической операции скальпелем у взрослых и малышей схожа, но может быть чуток выше, ежели у пациента очень уплотненная ткань уздечки. Тогда делают не местную анестезию, а общий наркоз, он стоит дороже, и, соответственно, издержки за счет этого растут.

Средняя стоимость классической пластики уздечки языка в Москве составляет 3 рублей. Стоимость на пластику уздечки языка лазером — около 5 рублей. Создатель материала: Ярослав Иконников. Основная Пародонтология Пластика уздечки языка. Дата обновления: Ведущие детские стоматологии, где проводят пластику уздечки языка в Москве.

Профессорская стоматология 22 век Алексеевская, Рижская. Стоматология Дмитрович и Коллеги м. Динамо Динамо, Савеловская. Издатель: Экспертный журнальчик о стоматологии Startsmile. Гигиенист Стаж наиболее 15 лет. Хирург Стаж наиболее 21 года. Хирург Стаж наиболее 7 лет. Отзывы о пластике уздечки языка 4. Авторизуйтесь либо Зарегайтесь , чтоб бросить отзыв. А взрослым тоже проводят пластику уздечки языка либо лишь детям?

Тоже проводят. Мне 20 и вчера была операция. Делали пластику уздечки языка лазером, ребенок произнес, что это не больно, лишь неприятно незначительно. Дочка прогуливается к логопеду, фурроров не было длительное время, и тот порекомендовал обратиться к стоматологу. Как разрезали эту уздечку языка, дикция сходу стала исправляться. Ребенок пришел из садика зареванный, говорит, все детки в группе соревновались, кто сумеет достать языком до кончика носа, а наш не сумел достать даже до верхней губки, и все над ним смеялись.

Мы с супругой тоже посмеялись, а позже прочли, что это не просто изюминка языка таковая, как пальцы, к примеру, у кого-либо длинноватые, у кого-либо недлинные, а все дело в уздечке языка. Попросили отпрыска достать языком до неба, посетовал, что ему это тяжело делать. Отправь к стоматологу, там ему разрезали эту уздечку, произнесли, по другому препядствия будут и с дикцией, и с прикусом, и вообщем вся жизнь разладится.

Отлично, что они таковой ерундой в садике занимаются, а то жили бы и не знали, что необходимо делать пластику уздечки языка.

Томск Клюева Пластика уздечки языка Пластика уздечки языка Томск Боровая

Расписано клиника мб стоматология томск ошибках учатся